Льняно́е ма́сло (латин.oleum lini) — растительное масло, получаемое из семян льна. Относится к быстровысыхающим маслам, так как легко полимеризуется в присутствии кислорода воздуха («высыхает») с образованием прочной прозрачной плёнки. Льняное масло издавна употребляют в пищу, применяют как лекарственное средство, а также оно имеет важное техническое значение: из него изготавливают быстросохнущие лаки, олифы. Льняное масло широко применяется для производства натурального линолеума и масляных красок, используемых в строительстве и живописи.
Рвотное, подав разнемогающемуся тако язвою довольное количество выпить либо коровьего свежего масла распущенного, с тёплою водою смешанного, либо масла конопляного, или льняного, с тёплою же водою смешанного...[1]
Петряйка выложил остальную похлебку, а когда лесники и это очистили, поставил им чашки с горохом, накрошил туда репчатого луку и полил вдоволь льняным маслом. Это кушанье показалось особенно лакомо лесникам, ели да похваливали.[2]
Бабы уж выколотили льняное семя и намяли льну. Семя начнут постепенно возить на ближайшую маслобойню: и масла и избоины ― всего будет вдоволь. Избоиной хорошо коров с новотелу покармливать; но и дворовые охотно её едят; даже барышни любят изредка полакомиться ею, макая в свежее льняное масло.[3]
По комнате распространился приятный, напоминавший о работе, летуче-свежий запах скипидара и мастики. Джованни изо всей силы втирал в доску замшевою тряпочкою горячее льняное масло. Ему сделалось жарко. Озноб совсем прошёл.[4]
...хорошенько отмывают стволыкипятком, затем протирают слегка и ровно сухою тряпочкой до блеска и, не давая им остынуть, обильно покрывают их льняным маслом на шерстяной тряпочке...[6]
— Сергей Бутурлин, «Дробовое ружье и стрельба из него», 1926
Малыши обмакивали картофелины в блюдце с льняным маслом, посыпали солью и уничтожали с такой быстротой, что Нюшка начала даже сердиться...[7]
В тошноте. Рвотное, подав разнемогающемуся тако язвою довольное количество выпить либо коровьего свежего масла распущенного, с тёплою водою смешанного, либо масла конопляного, или льняного, с тёплою же водою смешанного, при сём и запивая почаще тёплою же водою; либо, вместо чаю настоянною в горячей воде травою ромашкою запивать, доколе не подымутся рвоты и не будет довольно рвать ― либо засунув ещё и палец в рот, присоединить, чтобы скорее понудить себя ко рвотам, и сей нудительный способ. Пить же в жажду после всего сего тёплую настоянную в воде траву ромашку, либо самую чистую воду. Не упуская из виду употреблять такожде действительнейшие и аптечные лекарства, предмету тут во всем сопричастнейшие.[1]
Посевы льна дают обыкновенный урожай в сам-десять. Льняное масло употребляется армянами в пищу, также как и кунжутное. Лён родится во всех обсеменяемых полосах, кунжут же требует исключительно жаркой полосы, как и растущая в крае хлопчатая бумага. Между кустами хлопчатой бумаги сеют кусты клещевины, зёрна которой в виде фасоли заключают в себе белоснежное вещество без запаха, известное под названием клещевинного масла (Oleum Ricini).
Воздух посвежел; раздаются удары цепов, слышится запах гари, несущийся из риги. Бабы уж выколотили льняное семя и намяли льну. Семя начнут постепенно возить на ближайшую маслобойню: и масла и избоины ― всего будет вдоволь. Избоиной хорошо коров с новотелу покармливать; но и дворовые охотно ее едят; даже барышни любят изредка полакомиться ею, макая в свежее льняное масло. А лён-стланец раздадут на пряжу ― будет чем занять в зимние вечера и сенных девушек, и ткачих. А покуда все дворовые заняты в огороде; роют последний картофель, срезывают капусту.[3]
И опять повторяют все, как сказано выше. Повторив эту операцию раз 5-12, пока не получится желаемой густоты оттенка, хорошенько отмывают стволыкипятком, затем протирают слегка и ровно сухою тряпочкой до блеска и, не давая им остынуть, обильно покрывают их льняным маслом на шерстяной тряпочке, водя ею по стволам вдоль их длины и с очень легким нажимом, чтобы не стереть еще неокрепшей окраски; наконец, высушивают.[6]
— Сергей Бутурлин, «Дробовое ружье и стрельба из него», 1926
В навивочном цехе пахнет клейстером. Куски обычного переплётного картона здесь склеивают, кладут под пресс, потом кидают вариться в льняное масло, смешанное с керосином. Тут же объяснили нам, что керосин нужен как проводник, чтобы картон пропитался насквозь. После варки картон кладут в печь, где сушат около семи суток без доступа воздуха.[8]
Вы никогда не задумывались, почему металлические мосты, пролёты заводских цехов и другие крупногабаритные изделия из металла чаще всего окрашивают в серый цвет? Главная составная часть применяемой во всех этих случаях краски ― все та же цинковаяпыль. Смешанная с окисью цинка и льняным маслом, она превращается в краску, которая отлично предохраняет от коррозии. Эта краска к тому же дешева, пластична, хорошо прилипает к поверхности металла и не отслаивается при температурных перепадах. Мышиный цвет ― тоже скорее достоинство, чем недостаток. Изделия, которые покрывают такой краской, должны быть немарки и в то же время опрятны.[11]
— Борис Казаков, «Цинк», 1970
Льняное масло получают холодным прессованием из семян льна. Содержит незаменимые ненасыщенные жирные кислоты (в частности, линоленовую кислоту), витамины, фосфолипиды. Лучшее его применение: заправка свежих салатов и винегретов. Его можно смешивать со сметаной и майонезом, им можно заправить любую кашу, варёный картофель, оно придаёт особый вкус творогу и рубленой зелени. Льняное масло не выносит подогрева, быстро портится на свету и имеет небольшой срок хранения ― не более 1-3 месяцев, поэтому при покупке особое внимание следует обращать на дату его изготовления. Льняное масло ― диетический продукт, участвующий в нормализации обменных процессов организма, необходимый для профилактики и комплексного лечения сердечно-сосудистых и желудочно-кишечных заболеваний.[10]
Молча работала артель зубами, чашки скоро опростались. Петряйка выложил остальную похлебку, а когда лесники и это очистили, поставил им чашки с горохом, накрошил туда репчатого луку и полил вдоволь льняным маслом. Это кушанье показалось особенно лакомо лесникам, ели да похваливали.
― Ай да Петряй! Клевашный парень! ― говорил молодой лесник, Захаром звали, потряхивая кудрями.[2]
В то же время давал он советы, учил, как вязать кисти, начиная от самых толстых, жестких, из свиной щетины в свинцовой оправе, кончая самыми тонкими и мягкими, из беличьих волос, вставленных в гусиное перо; или, как для того, чтобы протрава скорее сохла, следует прибавлять к ней венецианской яри с красной железистой охрой. По комнате распространился приятный, напоминавший о работе, летуче-свежий запах скипидара и мастики. Джованни изо всей силы втирал в доску замшевою тряпочкою горячее льняное масло. Ему сделалось жарко. Озноб совсем прошел. На минуту остановившись, чтобы перевести дух, с раскрасневшимся лицом, оглянулся на учителя.
― Ну, ну, скорее, не зевай![4]
Тепло. Приветливо потрескивает, слегка дымя, лучина в светце, падая мелкими головешками в лохань с водой. Тараканы желтые домовито ползают по Илье Муромцу и генералу Бакланову… Тепло им, как и мне. Хозяйка то и дело вставляет в железо высокого светца новую лучину… Ели кашу с зелёным льняным маслом. Кошка вскочила на лавку и начала тереться о стенку.[12]
Отдали сегодня «на примерку» мои ручные часы (ох, тяжко расставаться!), и Галины замшевые туфли. Возможны в ответ ― льняное масло, конина и еще что-нибудь.[13]
— Александр Болдырев, «Осадная запись (блокадный дневник)», 1941
На столе был водружен пузатый закопченный чугун. Нюшка доставала из него горячие, как угли, картофелины; ожесточенно дуя и перекидывая с ладони на ладонь, очищала их и подкладывала ребятишкам, приговаривая при этом: «Петьке дала, Маньке дала…» Малыши обмакивали картофелины в блюдце с льняным маслом, посыпали солью и уничтожали с такой быстротой, что Нюшка начала даже сердиться: «Чего как на пожар гоните! Остепенитесь!»[7].
Мы входим в лагерь, идем по треблинской земле… А земля колеблется под ногами. Пухлая, жирная, словно обильно политая льняным маслом, бездонная земля Треблинки, зыбкая, как морская пучина. Этот пустырь, огороженный проволокой, поглотил в себя больше человеческих жизней, чем все океаны и моря земного шара за все время существования людского рода… И кажется, сердце сейчас остановится, сжатое такой печалью, таким горем, такой тоской, каких не дано перенести человеку…[9]
Он удивлялся, что им нетрудно выдерживать взгляды друг друга. Что протянувшаяся между ними нить выше чувства неловкости. Любовался рыжим свечением. Тем, как на ключице поднималась и опускалась в такт дыханию льняная верёвка креста. Это было единственным, что на Устине оставалось своего. Вечером они ели кашу, которую Арсений заправил льняным маслом. Держа глиняные миски на коленях, сидели у очага. Последний раз он сидел так с Христофором.[14]
↑ 12Д.С.Самойлович, «Способ самый удобный повсемственного врачевания смертоносной язвы заразоносящейся чумы ко благу всеобщественному предлагает Данило Самойлович» в книге: Данило Самойлович, Избранные произведения. — М.: Изд-во АМН СССР, 1949 г.
